Бертран Рассел сравнивает большевизм и магометанство.
#рассел #большевизм
Комментарий от автора сообщества: То, что большевизм, или коммунизм и марксизм считаются и называются религией — есть тезис, трогательно сближающий, на первый взгляд, несовместимые друг с другом философские традиции — идеалистическую и позитивистскую. Первые заявляют, что коммунизм есть инобытие идеи, заключающейся в человеческом ожидании вселенского Суда, как бы деградация прирожденной человеческой мечты о совершенной и вечной Справедливости, которую мол боженька готовит для людей. Вторые — что коммунизм есть неверифицируемая, а значит, метафизическая концепция, идеография, которая нелегально и вероломно вторгается на земли номотетики. В этом утверждении идеалист находит позитивиста своим братом, позитивист идеалиста — своим. Событие, достойное экранизации в Болливуде. Я пишу об этом чуть ли не со слезами на глазах. Кажется, сердцу любого воинствующего материалиста ничего не может быть милее, как эти добровольные рукопожатья да объятья идеалиста с позитивистом, поскольку материалисты не первое десятилетие, среди прочего, заняты тем, чтобы доказывать и показывать когнатство этих двух школ.
Стоит сказать еще кое-что. Когда идеалисты и позитивисты инкриминируют марксистам квазирелигию, или псевдонауку, напялив на себя мантии да аллонжи, вызывают на судебные слушания или заседания комиссии по «лженауке», то материалист лучше обоих должен понимать, что произойдет затем — побиение камнями за измену либо религии, либо «науке». Материалист лучше обоих должен понимать, какая, воистину, пропитанная схоластической вонью, постановка ставится — в ней он окажется либо дураком, либо заблудившимся. Поэтому материалист должен уметь не принимать заранее проигрышное амплуа, а противопоставить враждебной платформе — собственную, и в частности позитивистскому пониманию науки — материалистическое.
И напоследок. По-моему, сравнение большевизма, как учения, организующего общественное движение с магометанским учением и историческими событиями VII в., а также нескольких последующих веков ближневосточной жизни — довольно меткое, хоть и нелицеприятное.
«Среди других религий большевизм, вероятно, ближе к магометанству, чем к буддизму или христианству. Последние являются по преимуществу личностными религиями с мистическими доктринами и склонностью к созерцанию. Магометанство и большевизм практичны, социальны, неспиритуальны, ориентированы на завоевание господства в этом мире. Их основатели не стали бы сопротивляться третьему соблазну в пустыне (имеется в виду искушение Христа властью "над царствами мира сего и славой их" (Евангелие от Матфея. 4, 8) — прим. ред.). Что магометанство сделало для арабов, то большевизм может сделать для русских. И как Али был низвержен политиками, которые поддержали пророка только после его успеха, так и подлинные коммунисты могут быть низвержены теми, кто только сейчас сплачивается вокруг большевиков.
Если это произойдет, то следующей ступенью развития станет азиатская империя со всей ее помпезностью и роскошью, а коммунизм в исторической ретроспективе останется столь же малой величиной в большевизме, как воздержание от алкоголя в магометанстве. Как мировая сила, стремящаяся к победе революции или созданию империи, большевизм рано или поздно войдет в отчаянный конфликт с Америкой, а Америка куда более тверда и сильна, чем все, кому приходилось противостоять последователям Магомета. Но доктрины коммунизма в долгосрочной перспективе почти наверняка успешно распространятся и среди американских наемных рабочих, поэтому сопротивление Америки, похоже, не будет вечным. Большевизм может погибнуть в России, но даже если это произойдет — возродится в другом месте, поскольку он идеально пригоден для промышленного населения в состоянии нищеты».
Рассел Б. «Практика и теория большевизма». М.: «Наука», 1991. С. 65-66.
